Козловский Данила • Статус: свободен [16]

Цитата:

Павел Руминов: «Заниматься кино - это как жить с прикольным мужем, который вас бьет»

Режиссер картины «Я буду рядом», получившей главный приз фестиваля «Кинотаврʼ12», рассказал Кинопризыву о том, как кино превращает человека в буддиста, что общего между расставанием и смертельной болезнью, и почему один из его новых фильмов можно назвать «порнографическим».

- Павел, расскажите, над чем вы работаете сейчас, что снимаете?
- Ну, на данный момент разного кино мною было снято уже достаточно, поэтому в ближайшее время я, наверное, ничего снимать не буду. У меня на подходе два фильма. Так как пауза после картины «Я буду рядом» была достаточно большая, то я понял, что один фильм выпустить будет недостаточно. Поэтому, в ближайшее время выйдут два: один такой, нормальный, а другой совершенно экспериментальный. И так как я с детства слышал, что у меня что-то вроде биполярного расстройства, то, для того, чтобы обе мои половины были довольны, надо всегда делать разные вещи, и какие-то мейнстримовые, и какие-то в более свободной форме вещи, в которых ты себя не сдерживаешь.
Ну это, как, знаете, доктор Джекил и мистер Хайд - один такой дикий, а другой как Билли Уайт или Стивен Спилберг… В каждом из нас есть два таких персонажа. И вот, я решил такое, разное кино сделать. Один фильм называется «Статус: Свободен», а другой «Машина любви». Второй – это такое продолжение первого в жанре такого «break up movie», или, другими словами, история о расставании. Мне кажется, у нас больше фильмов про холокост снято, чем про расставание с парнем или с девушкой.
Обратившись к этой теме, я понял, что для многих людей состояние расставания является даже большей проблемой, чем серьезная болезнь, потому что там вообще не знаешь, что делать, и как это лечить. Это, как если бы Бред Питт проснулся утром, а Анжелина Джоли ему сказала бы, что уходит от него к стоматологу. Вот об этом. А он бы ей сказал – у нас же Оскар, как ты можешь так? В такой момент? Мне показалось это интересной ситуацией, и возникло сильное желание сделать именно эту тему. Когда мы встретились с Даней Козловским, он эту идею поддержал, и потом еще компания «Леополис» присоединилась. И как мне кажется, фильм получился.
А что касается второго фильма «Машина любви» - это фильм про мое реальное расставание, с моей девушкой, где мы играем сами себя. Мы реконструировали все то, что между нами происходило, и показали еще изнанку этого процесса, потому что, если «Статус: Свободен» - это фильм романтически-развлекательный, он для этого и создан был, чтобы вы могли пойти на свидание с девушкой его посмотреть, и получить, как ни странно, какие-то позитивные эмоции, захотеть влюбиться, например, пережить все это, как в первый раз. То фильм «Машина любви» показывает более глубинные вещи, подсознательные какие-то процессы. Мне вообще интересно, как камера может погружаться в подсознание.
И я думаю, что «Машина любви» это даже не совсем фильм. Мне хотелось в связи с этим фильмом рассказать о теории «визуального романа», забытой с годами. Потому что, по большому счету, «цифра» позволяет делать то, о чем мечтали кинодеятели французской новой волны и так далее: снимать фильмы более интимные, без участия индустрии, и транслировать то, что транслируют поэзия и лирическая литература - внутренний мир персонажа. Это очень интересно делать, очень интересно это нащупывать. Оба фильма абсолютно лирические, правда «Машина любви» технически – скорее порнофильм, но там нет ничего радикального. Хотя, я предвижу, что некоторые люди неправильно нас поймут.

- А где и когда можно будет увидеть эту картину?
- Ну, так как мы владеем фильмом «Машина любви»… У нас была изначально такая идея – не страдать, делая этот фильм. То есть, не связываться с чужими деньгами, не связываться с чужим мнением, а самим себе доказать, и создать такой пример – что возможно сделать художественный фильм, который технически исполнен на достойном уровне, но при этом, без привлечения каких-то бешеных денег со стороны. То есть, это какие-то свои деньги, о которых не жалеешь. У этого процесса нет той обратной стороны неврозов, страдания и паранойи, которая есть в кино. Поэтому, я надеюсь, этот фильм станет началом какого-то цикла фильмов, где мы сможем как некая рок-группа, окупать себя сами.
А фильм мы покажем, наверное, в сети, и возможно, найдем какого-нибудь лихого прокатчика. Ну а если нет, то просто он будет на моем канале в Vimeo. Моему сыну сейчас 11 лет, и его очень интересует вопрос монетизации цифрового контента. Он мне уже подсказал пару идей, думаю, мы их используем.

- Возможно, его ждет карьера успешного продюсера?
- Ну, продюсер – слово хорошее, только оно сегодня звучит как-то, как «немец» в 1948 году… Какие-то ассоциации такие. Хотя, режиссер также звучит. Мутные истории. Вот в «Машине любви» у нас нет ни продюсеров, ни режиссеров. Это записано камерой также, как писатель пишет.

- А за что вы вообще любите кино? Или не любите?
- Ну вот, когда мне исполнилось сорок лет, я ощутил такую банальную хрень, что я как будто бы начинаю понимать, как его нужно правильно делать, не испытывая при этом каких-то особо трепетных эмоций, которые были раньше. Это как если ты находишься долгое время в браке, и со временем, открываешь для себя те радости, о которых раньше ты только слышал - более ровные, более спокойные радости, что-то завязанное на привычке. Я не могу избавиться от кино, поэтому я пытаюсь это трансформировать во что-то другое. И еще стараюсь держаться подальше от индустрии с годами.
Ведь, по большому счету, никто не занимается кино по-настоящему. Кино занимается вами. Оно притягивает людей. Заниматься кино - это как жить с прикольным мужем, который вас бьет или устраивает истерики. Но зато прикольно. Вот с годами понимаешь это. Что все решает привычка. Смотреть кино пачками, пытаться его делать. Не самая худшая привычка, определенно. Поэтому, смысл жизни в том, чтобы найти привычку, которая вас меньше всего бы разрушала.

- А какими критериями для вас определяется хорошее кино или плохое кино?
- Я давно не испытываю никакого раздражения просматривая любые фильмы. Это ваши проблемы, если у вас с фильмом что-то не так, потому что фильм – он ни в чем не виноват. Это просто реальность. С буддистской точки зрения тут не может быть даже дискуссии, и даже подпитывать это не стоит. Есть только ум, только ваша реальность, и вы сами выбираете – радость или страдание. Фильм ни в чем не виноват. Это просто сырая информация. И если вы легко возбудимы, у вас паранойя, то фильм, который вас раздражает – он просто вскрывает какие-то симптомы, которыми стоит заняться. Потому что если человек машет руками из-за фильма, то ему не очень хорошо живется, он может сойти с ума из-за всего, из-за чего угодно. Понимаете?

- Вы много говорите о буддизме. Вы считаете себя буддистом?
- Если снимаешь кино, поневоле становишься буддистом. Либо, муд*ком, либо буддистом. Другого не дано. Я не знаю, кем я стал, но предпочтительнее стать буддистом. Вот представьте себе ощущения Сизифа, который тащит камень в гору. Он на полпути, и вот, каким-то образом, до него дошла информация, что это не имеет смысла. Он может либо отчаяться, либо стать буддистом, и просто катить этот камень так хорошо, насколько он может, и наслаждаться этим моментом, вкладываться в отдельные усилия. Потому что кино, несмотря на все дискуссии и обсуждения, к сожалению, почти никто не любит в той индустрии, где оно делается, и среди тех людей, которыми оно делается.
Тех, кто его по-настоящему любит, кому нравится сам процесс, их не так много. На таких людях все и держится. Количество таких людей определяет нашу разницу в сравнении с Западом. Поэтому наше противостояние уже заранее проиграно. Там просто люди имеют возможность выражать свои идеи в более свободной и полной манере. Какие могут быть к этому претензии? И что можно этому противопоставить? – Ничего. Все позитивное все равно будет похоже на Западное. А все плохое, что есть на Западе, оно у нас и так есть. Нафига тогда это нужно?
Поэтому, делая кино, хочется, чтобы это имело смысл. Люди страдают от отсутствия смыслов. Просто, им никто этого не объяснил. Им хочется смысла. Это видно на площадке, когда через тебя приходит какой-то смысл, какая-то сильная тема, интересная история, то люди этому очень рады. Они готовы приезжать, работать, исправлять свои ошибки. Не надо управлять никем, не надо никого дергать, заставлять. Но эта модель, к сожалению, пока не используется, поэтому, если вы можете себе позволить, лучше держаться от производства фильмов подальше.
Ну правда, жизнь, она же непредсказуема, а в кино это можно еще умножить на тысячу – там каждый день непредсказуемость, каждую минуту. У вас такие ожидания, такая алчность, такая наивность, что вы удивляетесь каждому повороту реальности. Но вы сами на это подписались, поэтому… Я очень люблю людей, которые делают фильмы, и мне их жаль при этом, но это клуб параноиков. Хотя, и там попадаются дзен-буддисты, которые даже порой не знают такого слова «Дзен-буддист», это администраторы, операторы. Недавно я понял, что в кино хватает хороших, интересных и глубоких людей. Может быть, однажды я сниму фильм о русском кино, которое никто не видит, о людях, работающих на площадке, потому что их талант не очень заметен в кино.
Или взять, например, актеров. Вот Аня Чиповская – я ее вижу, и сразу же вижу с ней кино, вижу ее какие-то острые грани, способность сыграть что-то яркое, но, я так понимаю, мало кто раскрывает по-настоящему эти измерения. Мы пока только используем друг друга, вместо того, чтобы помочь раскрыться. Продюсеры «кайфанули» бы гораздо больше, если бы они подходили к этому с другой стороны, и эффект от этого был бы намного сильнее, чем просто от расчета какого-то. Наверное, такие есть, но пока это не стало тенденцией.

- Какими качествами должен обладать режиссер, чтобы выдавать хорошее кино?
- Любить то, от чего он мог бы сойти с ума. То есть, не сходить с ума, а стать от этого еще веселее, смеяться улыбаться, черпать энергию там, где по идее, с обывательской точки зрения, ты должен испытывать какой-то стресс. Нужно любить. Если ты бегаешь с барьерами, нужно любить звон падающих барьеров. Буддизм позволяет вам сделать один мощный сдвиг – понять, что вы боитесь чего-то по привычке. За определенными понятиями закреплено негативное значение. Расставание, например, или болезнь. Не закреплено то значение, которое потенциально несет для нас силу, новые возможности, изменения, сигналы тела о том, что что-то идет не так.
Эти вещи можно рассматривать с разных точек зрения. И это только ваш выбор, как интерпретировать те или иные события. Это называется вторичным страданием. Все кино переполнено вторичным страданием. И самое сложное – это реакция людей, а не сами события. Ну, не привезли камеру там, или актер плохо играет. Сто процентов, реагируя на это как Кирк Дуглас в старых фильмах, мы бы достигали большего результата, поверьте.
Осознать эти привычки – означает для человека освободить себя раз и навсегда от страданий. Вы будете жить довольно сложной жизнью, все такой-же, но в ней что-то появится другое, легкое такое пространство между вами и событиями. И в этом промежутке вы сможете осознавать и переосмысливать значение этих событий для себя. От этого никто не становится святым, никто не становится от этого сильно другим внешне, но это вам нужно. Человек перестает выходить из себя, когда он осознает суть вот этих страданий. И вопрос тут в том только, как вы это переживаете, вы не можете это другим людям рассказать. С их точки зрения, в вас ничего не изменится, возможно вы станете еще хуже, зануднее.

- А вас что-то может выбить из равновесия?
- Безусловно, меня могут выбить из равновесия дискуссии о монтаже. Именно на монтаже нашего фильма «Статус свободен» были самые большие испытания. Это как хирургическая операция, фильм нужно собрать, сшить, так, чтобы он дышал, жил, и здесь работа с продюсерами, к сожалению, даже с самыми тонкими, она довольно на грубом уровне пока происходит. Вот это меня выводит из себя.
Монтаж влияет на то, каким фильм будет, на его посыл, настроение, душу. И это, на мой взгляд, намного важнее кассовых сборов. У меня у самого сборов больших в жизни пока не было, и с этим фильмом, конечно, связаны какие-то ожидания. И он получился, как мне кажется. Но, что меня по-настоящему выводило из себя, так это попытки доказать, что зритель готов к тому, чтобы фильм длился чуть дольше, и вместил бы в себя чуть больше аспектов этой темы расставания. И это могло бы сделать этот фильм более ценным для людей, находящихся в подобной ситуации и испытывающих страдания.
Но это жуткая совершенно, занявшая у нас год, задача – совместить развлекательность с вот такой терапией, вот это вывело меня из себя. Причем, не то чтобы на меня кто-то давил, наоборот, люди искренне предлагали идеи, типа все вместе делаем кино, и Даня Козловский, например, в жизни на 50% равен своей роли в этом фильме. Но решить эту задачу, чтобы фильм воздействовал на реальность таким образом, чтоб ты чувствовал, что не зря этим занимаешься, вот это большая дилемма.
Но все-таки, «Я буду рядом» посмотрело достаточное количество людей, чтобы для меня этот стресс был как-то снят. И со «Статусом», я надеюсь, тоже будет ощущение, что все не зря. Что свой сорок первый год жизни я встречу зная, что люди ценят то, что я делаю. Ведь режиссер российский, он как доставщик пиццы – который ее может никогда никуда не доставить. Везешь ее, везешь, приезжаешь, а там никого нету, и ты ее в итоге, сам съедаешь. Ну, это, конечно, утрированный пример. Даже у самых таких, авторских режиссеров, есть своя аудитория. Дистрибуция сегодня мощная как никогда. Но вы поняли мою метафору, я думаю.

- Что бы вам хотелось изменить в российском кинематографе? Чего ему не хватает?
- Нам не хватает принятия того, что есть. Не хватает понимания, что достаточно много хороших фильмов выходит, достаточно много хороших людей этим занимается, и нам нужно осознав это, позволить себе и им быть более эффективными. В кинематографе всего достаточно. Это просто ловушка ума – мысль о том, что что-то не так, от которой нужно освободиться. Осознайте это и освободитесь. Ум ведь работает очень своеобразно, надо это понимать, иначе он будет вас «иметь» всю жизнь. Нужно понимать, что жажда изменений идет от того, что мозг всегда вам пытается «продать» наименее затратные механизмы восприятия.
Это когда вы ищете причину проблем вокруг, и хотите что-то извне изменить, а не пытаетесь использовать то, что у вас есть. То есть, это такое вечное «вот если бы, то тогда бы…». Но в идеальную эту страну никто визы не выдает, туда никто еще не попадал, это как северный Кипр, туда нет туристических маршрутов, туда ничего не летает. И я бы пожелал избавиться от этой иллюзии, что нам чего-то не хватает. Это иллюзия, и только. Нужно лишь внимательно посмотреть на то, что есть и попытаться это использовать более эффективно.
Ну а вообще, если глобально, то это бессмысленный, глупый разговор. Если кто-то хочет что-то изменить, он может это сделать, кто ему мешает? Ведь делая кино, вы всегда имеете возможность честно это делать, и как-то пытаться вдохновлять вашу группу, пытаться сделать так, чтобы ваша группа лучше выразила себя в создании фильма. Никто вас этой возможности не лишает. И дело не в том, что вы должны что-то делать, каждый вообще может жить «от балды», не нужно ничего менять, не надо ничего улучшать. Вы поможете себе, если успокоившись, поймете, что все это самообман. Не надо быть ни хорошим, ни плохим, что не надо никуда бежать, не надо никого спасать, и наконец, не надо ничего менять. Просто побыть без этого самообмана – что вам чего-то не хватает, это очень прикольно, это полезно.
Когда ты так вот расслабляешься, в этот момент, возможно, ты как-то спонтанно, без усилий, сделаешь что-то настоящее. Потому что самое лучшее, что мы наблюдаем в кино, сделано только по велению собственного сердца и ума. Как и многие вещи, которыми мы восхищаемся - компьютеры макинтош, крутые машины, лига чемпионов… Должен быть азарт, поэтому, кроме того, что есть, нам нужно думать о том, чтобы создавать среду, преподавать в школах с позиции вдохновения - больше вдохновлять, а не заставлять друг друга. Но это ведь идет у нас из прошлого и на уровне ДНК где-то, мы все еще боимся, что у нас не получится, что нас за это накажут.

Кино, это как музыка, это то пространство, тот момент, для того чтобы ты сам показал, как можно и как нужно. Сам, а не выполняя волю других людей. Это не диктант. Фильм. И тот фильм, в котором есть смелость, даже если он сделан плохо технически, он все равно цепляет, все равно вызывает эмоции, как музыка, как Нирвана, Битлз или там, Земфира. И вот это пробудить надо, и тут нужен такой «ментальный массаж» скорее, а не слова, нужно воздействие какое-то просто. Ведь порой достаточно обнять человека и сказать, что он может. Нам вот этого не хватает. Пространства какого-то, свободы, счастья.

http://kinopriziv.ru/pages/news/505

Изображение уменьшено (Нажмите для увеличения)

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Do You like me now?